На секунду Серафим опешил. Он медленно скользнул рукой чуть выше и прижал девушку к себе, вонзая подушечки пальцев ей в спину, продолжая целовать её губы. Мир сужался, исчезали стены, мебель, мир. Всё исчезло, осталась лишь она и поцелуй. Сердца проснулись и учащёно забились в такт, разгоняя кровь по телу. Второй рукой он медленно провёл по животу, груди и положил под её щёчку, сотрясаясь всем своим естеством. Мир в его голове то становился алым, то белым, то вновь чёрным.

Падший обнял Серафима сзади и шепнул тому на ухо
"А теперь, гасим свечи..."

Опять это ощущение полного резонанса и синхронизации, когда всё тело работает на полную катушку, а двойственная натура проявляется во всё. Один глаз стал чёрным, глазом Падшего. Второй остался серебристо-серым глазом Серафима. Но веки его были опущены, поэтому никто не мог этого видеть.

Кристиан вновь оказался сверху. Он уже почти не думал. Его мысли - это всегда диалог с обсуждением, но теперь у него не быол собеседника - точнее сказать он наконец то стал единым целым. Он взял её руки в свои, пальцами между пальцев, и медленно перевёл над её головой. Он хотел быть с ней. Во всех аспектах, во всех смыслах. Он даже мог сказать это самое слово, что обжигало язык как раскалённый мёд. Но он решил промолчать, страх сковал его сердце, зато остальные два не испытывали никаких неудобств. Кровь прилила к голове, окончательно отделяя сознание от тела, и Серафим нежно целуя щеки, носик, лобик, приближался к ушку, что бы сказать едва слышное "Люблю" и укусить губами за мочку уха, играясь с ней языком. Преграды рухнули, Иерихонская стена между Падшим и Серафимом стала не более чем сказка. Как два брата они кружили в своеобразном танце, как братья обнимались, скрестив руки. Кристиан чуть сильнее сжал её руки, сомкнутые с его руками в замок, показывая насколько она ему дорога...

Дыхание на мгновение сбилось, веки дёрнулись, сладкая истома обволокла тело, как вторая кожа. Лёгкие резко расширились вбирая как можно больше воздуха. Руки сами собой скользнули по прекрасному телу девушки вниз, поглаживая бёдра и медленно поползли обратно, с намерением забраться под платье. Он чуть спустился губами и уделил всё внимание шейке, которую покусывал, проводил по ней языком, целовал. Вечность превратилась в мгновения, а мгновения растянулись на годы, каждый удар сердца как маленькая жизнь. Каждый ритмичный удар виска - как маленький взрыв сверхновой. Тело покрывалось испариной, каждое движение было медленным, нежным и тёплым, но требовательным и сильным. Тени заметались по комнате, подчиняясь неконтролируемым всплескам сознания, то пересекая комнату горизонтально, то вертикально, сливаясь в одну и распадаясь на тысячи.

Руки Кристиана жили своей жизнью, как в принципе и все клетки его тела. Разум его оставался холодным как лёд, но он потерял ниточку, связывающую его с плотью и нервно покуривал и поцокивал языком в маленькой тюрьме под названием "голова". Он повёл руки вверх и стянул с Ками платье, одновременно с этим спускаясь ниже и ниже, покрывая поцелуями её тело, на несколько секунд задержавшись на животике, дразня и играя. Но потом он спустился ниже, покрывая поцелуями трусики и ноги, иногда прикусывая губами наиболее чувствительную часть её тела. Руки ласкали Ками, спуская от шеи до груди и поднимаясь обратно наверх. Язык робко дотрагивался до ткани, как будто боясь вызвать бурю. Сердца отбивали один только им известный ритм, потеряв всякую связь с остальным телом, разгоняя кровь и проникая острым клином в сознание, которое начало медленно тонуть в нежности, теплоте и желании. Неизведанные ощущения для мозга, тем не менее прекрасно были знакомы телу, которое имело свою память. И свой план. Кристиан языком чуть отодвинул трусики прошёлся несколько раз языком верх и вниз...

Кристиан не собирался останавливаться. Точнее будет сказать не собирался останавливаться Падший, который в этот момент уже вошёл в кураж. Руки стянули трусики, отбросили их в сторону, и положили её ноги на свои же плечи. Память Серафима услужливо хранила все данные об оружии, противниках, метафизике, но Падший был специалистом в другой области, его память распространялась на все извращения, пытки и убийства, которые только случались на этой грешной земле. С ногами на плечах он подался вперёд, добираясь до шейки и впиваясь в неё, как неделю голодавший вампир. Тени помогли ему избавиться от штанов и нижнего белья, и убраться подальше, что бы выплеснувшаяся сила не уничтожила их. Кристиан вошёл в девушку, без прелюдий, без предупреждения, меняя нежность и мягкость на силу и скорость. На мгновение его волосы чуть удлинились, но сила Серафима сдержала тёмную сторону его сознания, и темп Роуза стал чуть медленней, чуть ласковей.

Боль будоражила воображение и чувства. Вся боль что была до этого - была лишь неприятной прелюдией, к этой, истиной боли, которая жгла и холодила, гладила и била. Кристиан чуть ли не зарычал сквозь зубы и из спины вырвались крылья, цвета ночи, которые брали свои силы из той мощи, которая выбивалась в данный момент из ран. Он привстал и сложил её ноги друг с другом, при этом ускоряя темп, проходя языком по икрам и ступням, обсасывая и облизывая пальчики. Крылья набрали полную мощь и расправились, заполняя помещение чёрным как смоль туманом, центром которого был сам Серафим. Он приподнял девушку, над кроватью, поддерживая руками за спину и не позволяя ногам коснуться постели - весь упор Ками находился лишь на руках и точке, где он входил в неё, всё сильнее и быстрее.

Два абсолютно разных глаза. Два абсолютных разных чувства - расширенная голубая радужка Падшего и тёплый взгляд серого глаза Серафима. Он прошептал что то губами, но два голоса слились в один и невозможно было разобрать слов. "Хочу" или "Люблю". А возможно и то и то. Кристиан перехватил девушку одной рукой, а вторую запустил в волосы, резко приблизив её губы к своим, слив их одним долгим и страстным поцелуем, который сопровождался шорохом двух тел, сплетённых в этот морской узел похоти и чувств. Роуз начал заваливаться назад, таща девушку за собой и прижимая её к себе.

Кристиан держал девушку на себе и поглаживал её тело, не отрываясь от её глаз. О эти глаза, он мог вечность говорить о них, купаться в них, тонуть. Серафим глубоко вдохнул, чувствуя как рука заболела той самой болью, когда стальное сердце разрывает кожу, покрывая её железными пластинами, превращение было неминуемо. кровь брызнула в стороны, рука бессильно повалилась в на кровать, покрываясь сталью. Боль была неописуема приятна и Падший впился рукой из слабо плоти в Ками, притягивая к себе. Он двигался всё быстрее и быстрее, напоминая сейчас не любовника, а поезд. Нет, рабочего железнодорожных путей, вбивающего сваю. Он за что то схватился стальной рукой и кажется это порвал, ничего, потом заменит. Зубы скрипели как два точильных камня, которые рисковали друг друга сломать, а лёгкие резко наполнились кислородом, благодаря включившемся фильтрам. Тени стали вползать в Кристиана, не обращая внимания на девушку, он был на седьмом небе. Нет, куда выше, чем мог какой то бог добраться.

Боль стала невыносимой, ломая барьеры его тела и сознания. Алая волна заполнила пространство вокруг двух тел, сплетённых в танце - Падшего и Серафима. Стон вырвался из груди Кристиана и он не мог больше терпеть, выпуская на волю всю свою силу, иглы пронзали квартиру, делая дыры в стенах, разбивая посуду, разбивая в щепки мебель. Здоровой рукой схватив за затылок девушку, притянул к себе и впился в её губы. Тело застыло на секунду, сжавшись как клубок из нитей нервов и жил, и потом расслабилось, выпуская волну сладкого и долгожданного наслаждения. Тёплая струйка высвободилась из него, заполняя пространство внутри девушки. Кристиан аккуратно прижал Ками к себе положив руку, закованную в тёплую сталь Стального Сердца, на неё сверху, стараясь не задеть острыми как бритвы когтями. Тени накрыли их двоих мягким и тёплым покрывалом...

Серафим закрыл глаза и улыбнулся. Но улыбка странно дёрнулась и один уголок губ пополз выше, превратившись в хищную ухмылку. Он легко поднялся с кровати, поддерживая девушку рукой из плоти под её попу, и направился в сторону ванны, проводя стальной рукой по стене, на которой оставались глубокие царапины.
- Как пожелаешь...- Падший прошипел это сквозь зубы и сжал руку, которой поддерживал девушку. Серафим тактично отвернулся и снял цепи. Волосы Кристиана на глазах росли и удлинялись, глаза становились голубыми, а клыки острыми. Замок в ванны с хрустом вылетел из двери, пропуская Роуза с его ношей, а тени начали медленно открывать тёплую воду в ванне.
- Ты моя,- глаза недобро сверкнули и впились в Ками, как два оголодавших зверя впиваются в бизона.

Кровь резко ударила в голову, горячая вода проникала в каждую ранку его тело, обжигая их огнём приятной боли. Ухмылка слезла с его лица и резко рванул вперёд, хватая рукой девушку за подбородок и подтягивая её вплотную к своему лицу. Глаза полыхнули на секунды тысячами пожаров и стиснутые зубы пропустили сквозь себя звук.
- Попробуй вырваться,- он приблизился к её губам, но так и не поцеловал её лишь снова ухмыльнулся и оттолкнул. Сталь резко вошла обратно в руку, сделав её вновь из плоти и крови, вызвав тихий стон у Падшего. Кристиан схватил девушку за бёдра и потянул на себя, на ходу их раздвигая.
- Ты моя,- в этот раз он не шипел, а уверенно говорил, подтверждая факт. Вынося приговор.
Он упёрся своим членом в низ её живота и вновь, хихикнув, ухмыльнулся.

Он не разозлился. Он просто схватил её за горло одной рукой, а второй за бедро, отводя её в сторону и прижался, упираясь членом между её ягодиц. Он слегка сжал руки и прислонился губами к ушку девушки.
- Тебе не убежать, лапочка. Не в этой жизни,- он осклабился, блеснув зубами, и прикусил мочку уха, двинув тазом вперёд. Он отпустил горло Ками и опустил её на грудь, сжимая её и пропуская сосочек между указательным и безымянным пальцем, иногда их смыкая, зажимая его. Руку он передвинул с бедра на низ живота и скользнул ниже, нажимая на заветную кнопочку. Падший не собирался ждать, он привык играть по своим правилам. Член Кристиан скользнул по второй дырочке и слегка надавил на неё.
- Не убежать, и не надейся.

Кристиан не стал отвечать лишь откинул голову назад и засмеялся. Смех отражался от стен ванны и усиливался с каждой секундой. Серафим полностью вошёл в девушку и прижал её к себе, сильно сдавив грудь. Он наклонился к шее и едва не касаясь её стал что-то шептать. Если прислушаться, то он напевал старую, забытую временами песенку, иногда слегка касаясь губами шеи.

Не убежать от мольбы и слез,
Не убежать от судьбы и грез.
Он тебя найдет,
И ты рухнешь в мир забвения.
Не спеши вперед,
Ты не бойся искушения.

Кристиан прикусил губу и хихикнул, отпуская девушку, для того что бы вновь схватить, ещё сильнее и войти в неё ещё раз, быстрее, яростней.
- Ты в моих руках,- Падший осклабился и широко распахнул глаза, впиваясь в шею зубами, не прокусывая кожу, лишь делая больно. Руками он ухватился за плечи девушки, вновь насаживая на себя.
- Игра началась. По моим правилам.

Кристиан ухмыльнулся и схватил Ками за волосы, притягивая к себе и вбивая в неё свой член с ещё большей силой. Он говорил сквозь зубы, едва шевеля губами.
- Ты не знаешь, с чем играешь, девочка.
Вторая рука почти моментально покрылась стальными пластинами и острыми как бритва когтями, больше похожими на когти большой и жутко опасной птицы. Эта птица взлетела вверх, немного поиграла с пальцами, наполняя ванну стальным звуком и упала вниз, на свою жертву, метя в её прекрасное тело. В миллиметре от её слабой плоти рука остановилась...

...Серафим заломал одну руку Падшего, а вторую держал в положении близкому к удару.
- Не смей!
- Я только начал разогреваться! УЙДИ ПРОЧЬ!
Серафим отлетел в сторону, но тут же поднялся на ноги, изготовившись к атаке.
- Опусти руку, тварь, иначе я закую тебя в такие цепи, из которых ты никогда не выберешься!

Чувство синхронизации растворилась втуне, оставив только одного из двух извечных врагов в теле. Когти медленно прошлись по телу девушки, оставляя неглубокие порезы, из которых тут же полилась кровь.
- Ты играешь со смертью!
Они резко вошли в слабую плоть, разрывая кожу, мышцы и врезаясь в кость, четырьмя серебристыми ножами, не рвя, лишь разрезая. Волосы натянулись на её голове, когда вторая рука взлетела выше, заставляя девушку привстать, и опустили обратно. Так повторялось раз за разом, и каждый раз всё сильнее и сильнее, рискуя оставить Ками без волос.